Астарта. Корабль чокнутых трупов - Страница 42

Северное море встретило их приветливо – волна шла невысокая, и ветер дул с севера, наполняя серые паруса до отказа… Казалось, все будет хорошо.

Эрик приоткрыл глаза, и сморщился от яркого света люм-панелей. Почему-то его корабельный искин всегда выставлял мощность на максимум, пока его хозяин спал. Пират потер лицо ладонями, и душераздирающе зевнул.

– Волосатые ляжки Игга… – он не знал, почему ему в последнее время все чаще стали сниться воспоминания из прошлой жизни, – Боги, ну чего вы от меня-то хотите? Для чего готовите?

Рыжий расчесал бороду пальцами, и пересел на выросший из пола стул, выдвинув из стены панель стола, немедленно расцветившуюся голограммами капитанского пульта управления. За время его короткого сна ничего не поменялось – корабль в доке, идет плановый ремонт, половина команды в увольнении, десятеро уже в отключке, третий абордажный взвод разносит бордель…

Он проверил сервер входящих сообщений, и грубо выругался, залепив кулаком левой руки в ближайшую стену. Панель из пластали прогнулась и протестующе скрипнула. В почтовом ящике мерцало сообщение, помеченное «ХС».

Эрик ткнул пальцем в сенсор обнаружения подслушивающих устройств, высветивший список известных жучков, поставленных на корабле СГБ, ХаСОМ и лично Патриком. Новых не прибавилось, и он заблокировал их все.

– Гребучие рукожопые карлики, мудями подметающие пол! Чтоб вас сплющило под хреном Одина, когда он на вас его положит, и по голове постучит! – пират еще долго и витиевато расписывал родословную и пристрастия всех спецслужб, их руководства, лично Лорда-Протектора, и Патрика Хетцера, выпуская пар. Потом он успокоился, и резюмировал: – Засранцы… Ни хрена без меня не можете…

Разблокировав прослушку, он внимательно перечитал письмо, и задумался. Предстояло очень тонко поработать со старым добрым другом… «Обводить вокруг пальцев друзей, с которыми не одну чашу крови пролили, всегда мерзко, – подумал Эрик, прикидывая курс на планшете, – и противно богам… Как я докатился-то до такого, кто скажет? А? Вот то-то же, йотун вас раздери… Совсем люди в этом времени совесть потеряли…»

Он на минуту отвлекся от звездных карт, и прикрыл глаза, нырнув в воспоминания…

Былая ласковость моря вспоминалась, как далекая сказка из прошлых времен – шторм свалился на одинокий драккар неожиданно, словно рысь, прыгнувшая на незадачливого охотника с ветви сосны. В третий день похода… Волны швыряли корабль из стороны в сторону, захлестывая его до верхушек мачт, воду приходилось вычерпывать шлемами и кожаными ведрами. Хёрд с Эриком вдвоем с трудом удерживали кормило, привязавшись к настилу, и правя на юг…

– Ярл, еще одна волна, справа! – проорал кто-то. – Держитесь!

Эрик с трудом сморгнул соленые капли с ресниц, и разглядел приближающийся вал. Словно скала, он возвышался над их драккаром, грозя неминуемой гибелью в разбушевавшейся пучине… Седой от пены утес волны уже готовился обрушиться на корабль, перемолов его в щепки.

– Сколько ходил здесь, тьфу, отродясь таких не помню, – отплевываясь от воды, прохрипел Хёрд, – не бывает тут таких волн, хоть ты усрись…

– Это гнев богов! – закричал молодой Бигрир, отбрасывая шлем, полный воды. – Мы все у…

На его голову обрушился кулак Стюрмирра, обнаженный великан-берсерк ловко подхватил потерявшего сознание юношу, и примотал его к мачте…

Когда волна упала сверху, им почти удалось развернуть драккар носом к ней. Но, к сожалению, это не помогло, не могло помочь – удар был такой, словно Тор приложился к борту своим Мьёлльниром. Мачту с парусом снесло сразу, и Эрик ясно расслышал хруст раздираемых досок правого борта. Корабль, наполненный соленым морем, уже готовился стать его частью… Вот он медленно накреняется, черпая пробоиной еще больше смертельной влаги, и сверху падает следующая волна, в которой видна светящаяся прореха…

Эрик не помнил, что было потом, кроме отдельных моментов – старый Хёрд разрубает топором веревки, соединяющие их с кораблем, и сталкивает своего ярла в набегающий шквал… Потом все заливает темнота, в легкие рвется вода, и на уши давит непрекращающийся рев шторма, становящийся все глуше и глуше…

А потом стало светло.

При воспоминании о лабораториях ХаСОМ на Ганимеде Эрика привычно передернуло. Что с ним, «примитивным морским разбойником», делали, он предпочел забыть, и запечатать саму память навсегда. Эксперименты, жесткое программирование, едва его не сломавшее, пытки… Он рвал себе зубами вены, прокусил сонную артерию неосторожно наклонившемуся над ним солдату, трижды пытался сбежать. Последний раз умудрился даже дойти до шлюза, ведущего к лифтовой шахте на поверхность, но там его вырубили газом.

А потом пришел он. Человек с незапоминающимся лицом, и короткими седыми волосами. Он долго изучал пленника сквозь бронестекло. Изможденного, в шрамах, с гравинаручниками, выставленными на вес в полтонны… Но все такого же несломленного. Потом он что-то сказал что-то сопровождавшим его людям, и Эрика освободили. Перевели в отдельную камеру, лечили, кормили… и учили. Сначала – языку, потом – истории, счету, письму… Он не знал, зачем это все было нужно, но учился, поглощая новые знания, чтобы отомстить своим врагам.

Пыток больше не было, экспериментов – тоже. И он сделал вид, что сдался, и поверил своим хозяевам. А когда узнал больше о мире, и времени, в которые его занесло, то вспомнил слова старого жреца… Здесь больше не было его богов. И он действительно стал последним воином Одина. Единственным на всю оставшуюся историю.